Ислам был бичом Балкан
Для того, чтобы обеспечить решение миграционного кризиса, необходимо понять, что Македония думает о потоке беженцев.
В апреле македонская пограничная полиция пустила в ход слезоточивый газ и шумовые гранаты против беженцев и трудовых мигрантов, пытавшихся прорваться через границу. Такая серьезная реакция была необходима.
Если бы те, кто пытался проникнуть через границу между Грецией и Македонией, были одеты в униформу, македонские власти назвали бы это попыткой интервенции. Премьер-министр Греции подверг критике жесткую реакцию Македонии. Он забыл конфликт в Косово в 1999 году, который вынудил миллион албанских мусульман из Косова стать беженцами. На пасху в 1999 году по полям у деревни Блаче (Blace) на границе с Косово барабанил ледяной дождь.
Македония довольно рано заявила, что не желает принимать бывших мусульманских соотечественников из югославского федеративного государства, подвергшихся сейчас этнической чистке со стороны сербов. В Македонии и Черногории гуманитарным организациям, которые хотели организовать центры по приему беженцев, разрешили это сделать на свалках. На Балканах это издавна было выражением презрения.
Под холодным дождем лишь албанские крестьяне из македонского района на границе с Косово привозили воду и немного хлеба 70 тысячам беженцам, которых македонские пограничники в течение десяти суток блокировали у Блаче на пасху в 1999 году. Бригадный генерал Уве Стрёмберг (Ove Strømberg) был одним из тех, кто стоял там и угрюмо созерцал все это, будучи не в состоянии что-либо предпринять. Тогда он возглавлял силы ООН в Македонии. Генерал сказал, обращаясь ко мне: «Это будет гвоздь в крышку гроба ООН!» (см. «Подсолнухи на Балканах» (Solsikkene på Balkan) Ханса-Вильхельма Стейнфельда, стр. 144, Осло, 1999). Он говорил это, стоя на обочине грязной дороги и наблюдая за «несчастными» — беженцами из Косово.
Для того, чтобы обеспечить решение миграционного кризиса, необходимо понять, что Македония думает о потоке беженцев. С точки зрения македонцев, совершенно нереалистично, чтобы эта крохотная страна уступила человеческому давлению из исламского мира, который славянские народы вместе с румынами и венграми ненавидят на протяжении многих веков. Для иллюстрации того, насколько эта ненависть глубока, достаточно вспомнить, что Болгария депортировала 700 тысяч турок до того, как в 1989 году рухнул коммунистический режим. Иво Андрич получил Нобелевскую премию по литературе за свое изображение турецких оккупантов на такой западной территории, как Босния, в книге «Мост на Дрине» в 1961 году.
Очень многие в Болгарии. Венгрии и Румынии были против натовских бомбардировок бывшей Югославии, потому что эта акция под руководством США, была на пользу мусульманам. Когда Король Харальд посещал Румынию 20-22 сентября 1999 года, я представил министра иностранных дел Норвегии Кнута Воллебекка (Knut Vollebekk) экс-президенту Иону Илиеску (Ion Illiescu) в Бухаресте. Норвегия тогда была председателем ОБСЕ, и перестроечный румынский политик, сваливший Николае Чаушеску, почти прошипел Воллебекку: «Кто вам сказал, что вы можете бомбить страну, только потому что вам не нравится президент?»
Венгрия — балканский портал в Центральной Европе. На рыночной площади в городе Печ (Pecs) на турецкой мечети христианский крест размещается над полумесяцем. Католический чумной столб возвышается рядом с конной статуей Яноша Хуньяди (János Hunyadi). Все на Балканах считают его защитником христианства от ислама, который насаждали турки. Скальный монастырь «Острог» или «Палисадный монастырь» в Черногории, мимо которого турки прошли, двигаясь на северо-запад, показывает, насколько православные христиане боялись турок. Турецкий марш на Вену был остановлен у венгерского замка Шумег (Sümeg) в Бургенланде (Burgenland), сегодня добраться оттуда на машине до австрийской столицы можно за два часа.
Балканы снова превратились в неспокойный уголок Европы из-за Сирии. Оттуда 750 километров до южной границы Армении, и там начинается сфера российских интересов — с армянского благословения. Кавказ исторически называется «мягким подбрюшьем российской империи»!
У России тоже большой опыт общения с исламом. Старейшему городу России, Дербенту, три тысячи лет, его основали персы на берегу Каспийского моря. В советское время культурные корни 50 миллионов советских граждан восходили к исламу, большинство из них жили в советских республиках Средней Азии, Татарстане и на Северном Кавказе. «Северный Кавказ — исламский клин в христианстве!» — сказал однажды в 1975 году мой научный руководитель в Москве, доктор философских наук Виктор Данилов. Я писал тогда диплом по истории — о Северном Кавказе. Данилов был виднейшим советским историком-аграрником. Он думал о том, что и Армения, и Грузия к югу от Кавказского хребта были христианскими странами, как и Россия на севере. За исключением осетин, горные народы Северного Кавказа были мусульманами. И исторически они были боевиками, так их рассматривали русские, армяне и грузины.
Последние десять лет путинская Россия предостерегала и утверждала, что Западная Европы движется по пути к самоликвидации, потому что ЕС слаб перед мусульманской иммиграцией. Почти уже 25 лет исламские районы на Северной Кавказе являются рассадником терроризма в России. Сначала были две войны, развязанные чеченскими сепаратистами в 1990-е годы. Потом все перекинулось на Дагестан и объяснялось тем, что молодые мусульмане испытывают фрустрацию в связи с коррупцией и моральным падением элиты. В Дагестане террористическое движение называется «Лесное братство». И человек Путина в столице Махачкале Рамазан Абдулатипов говорил мне три года тому назад, что даже его собственные чиновники сомнительны. Государственные служащие Кремль поддерживают только частично, частично они поддерживают и это исламское лесное братство.
Исторический опыт общения с исламом и на Балканах, и в Венгрии, и в России создает фон для того националистического разворота, который происходит сейчас. Национализм к востоку от старого «железного занавеса» созрел уже в 2009 году и стал темой моей книги «Ненависть в Европе» (Hatet i Europa), которая вышла в связи с 20-летием падения Берлинской стены. Миграционное давление на юге и террор исламских групп в России стали катализатором, ускорившим движение широких слоев населения в сторону более радикального национализма.
Наши западные и, само собой разумеется, норвежские эксперты, изучающие ислам, уделяют феномену мало внимания, потому как исследования Ближнего Востоке в Норвегии в последние 30 лет преимущественно касались конфликта палестинцев с Израилем. Не уделялось внимания тому, что феодальные, основывающиеся на кланах арабские диктаторы позволяли Израилю быть громоотводом, отвлекающим внимание от изъянов в управляемых ими самими странах. Поэтому «арабская весна» и стала такой неожиданностью. До этого Запад потерпел поражение в Афганистане и Ираке. Только радикальные исламисты рассматривали это как проявление слабости Запада, основанном на отсутствии знаний и исторических корней. Сейчас Париж и Брюссель опаснее Дагестана в том, что касается террора.
Ханс-Вильхельм Стейнфельд — норвежский журналист, историк, писатель и радиоведущий, кандидат филологических наук, партнер в Corporate Communications. Родился в 1951 году в Бергене. Несколько десятилетий проработал в Норвежской вещательной корпорации (NRK), специалист по России. Работал в качестве корреспондента NRK в Москве в 1980–1984, 1988–1994, 2000–2003 годах и 2010-2014 года. Признанный журналист-международник. В 1991-1994 годах брал интервью у Горбачева и Ельцина. В июле 2014 года ушел из NRK и перешел на работу в PR-агентство Corporate Communications.